Мужчина легкомысленно отмахнулся рукой, будто бы всё, сказанное девушкой было вздором.
- Я сказал это еще до того, как этот караван тронулся! – Отдуваясь в сторонку и торопливо вышагивая, произнес он. – Ты прибежала прямо перед ним, вся такая гневная и злая, но они были последними. Кто ж знал, что мы с тобой так заболтаемся, что не будем отличаться от брусчатки по уму и заметности!
Путник страдал тяжелой отдышкой, но все равно в минуты особого возбуждения поглаживал кисет, пристегнутый к поясу.
- Девочка, я, вообще, пока что только позволил себе пару понюшек сделать, курить я люблю на привалах, после сытного ужина, спокойно и не торопясь. Жевательного табака, вот, с дуру прикупил, но мерзость несусветная. У нас его только самые тупые наемники жрут, да плюют как бараны на пол. Ты видела, как плюют бараны, девочка? А  я, вот повелся, подумал, дай попробую. Дурак, да и только. А ты не болтай, умница. Я-то еще ладно, но вот попадешь к рыцарям, по ушам за такие беседы схлопочешь, коли господа вообще захотят их тебе оставить!
Мужчина на какое-то время замолчал, дыша в сторонку, раздувая губы и опираясь на свою палку при ходьбе. Они уже вышли за ворота, на дороге оставались следы от прошедшего недавно каравана. Догнать его не составляло труда. Впереди даже показалась последняя повозка в хвосте.
- Вперед, малышка, только вперед. Понимаешь? – Вперив взгляд в цель, сообщил мужчина. – И вообще, чего это ты выпытываешь, будто шпион какой? Что ж тебе делов-то до дел свободного человека? Я ж тебя не выпытваю, по каким таким делам ты в незаконный город идешь. Значит, надо.
Взорвался мужчина и чуть сбавил темп, держась за бок и отдуваясь. Он отказался от предложенной воды жестом и качнул отрицательно головой.

Мужчина принялся что-то задорно мурлыкать себе под нос, теперь стало видно, как он припадает на одну ногу при ходьбе. Он стремился только вперед, надеясь нагнать уходящий хвост каравана. Люден жмурился, силясь разглядеть что-то, усмехался сам себе и все шел, шел.
- Живее, живее, - бубнил он, устремившийся весь вперед. 
Казалось, он даже идет с небольшим наклоном, настолько сильно мужчина пытался нагнать караван. Все вокруг подхватили его настроение, нетерпеливо поглядывая в его сторону. Даже пес его спутницы нет-нет, да забегал вперед, задорно поднимая хвост, вертя большой шишкастой головой в сторону привычных ориентиров. Несколько раз Бродяга пропадал, занятый своими собачьими делами, но всегда возвращался, то нагоняя их сзади, то прибегая откуда-то спереди. Мужчина внимательно щурился, помогая себе при ходьбе сучковатой палкой.
- Эй, смотри-ка, - буркнул он себе под нос, -  уже и пришли.
Пока торговцы не отошли далеко от города, никто не оберегал его последнюю повозку, никто не смотрел назад и никто не видел приближения двух путников. На задах кто-то сидел, уже почти можно было различить очертания фигуры, увидеть что лицо торговца обращено вперед и он не видит путников. Мужчина, держась за бок, немного отстал, позволяя девушке выйти чуть вперед. Воровато глянув по сторонам, он вскинул свою палку и легким, почти скользящими движением опустил ее на голову Альме. Его движения были почти неуловимы, но удивительно точны. Всего один удар и в голове девушки все зазвенело, перепуталось, перед глазами поплыло. С диким лаем откуда-то вырвался пес, но стих, натолкнувшись на такой же точный и быстрый удар. Последнее, что могла увидеть Альма, теряя сознание – как отлетел в сторону Бродяга. Она еще могла слышать, как кричит мужчина и машет руками, зовет на помощь, как последний торговец разворачивает к ним свое белесое лицо. Кто-то бежал. Её подняли на руки. Как сквозь туман бились слова мужчины:
- …да скотина эта лохматая, что за ней бегала, взбесилась… - погибая в вязкой патоке, они терялись и тонули. – Не переживай, Силь, я как обычно.
А после холодные прикосновения ко лбу. Альму взяли на руки, перенесли в повозку. Все плыло, плыло, плыло… Даже если она и приходила в себя, то слышала только голос того мужчины. Он что-то напевал себе под нос:
- Мы всегда готовы воевать,
На чужие земли навалиться.
Будем грабить, жечь да убивать
Будем пить гулять да веселиться…

В следующий раз, когда она окончательно очнулась, ничто уже не двигалось вокруг. Она была полностью и целиком здорова. Все раны исцелены. Вокруг сумерки, у прикроватной тумбочки горит светильник. Маленькая, уютная комнатка. Обжитая, спокойная. Небольшая кроватка у самой стены, прямо напротив двери. Кругом тишина. Ни единого звука.

В достаточно большой комнате без окон, все было покрыто камнем. Гладкий каменный пол, каменные стены и литой каменный потолок, если его вообще можно было разглядеть в полумраке. Мебели в помещениях было по минимуму, да и выглядела она на редкость куцей, неуместной в каменных чертогах. Казалось, кто-то просто обнаружил да и выгнал из их поселений настоящих гномов, а теперь пытается сделать их домики поуютнее. В самом центре комнате стоял небольшой деревянный круглый стол на трех ногах. На его крышке громоздились кучки каких-то шевелящихся тряпок серого цвета. Впрочем, в полумраке всякая ткань покажется серой. Как почему и куда двигалась ткань с первого раза и не разглядишь. На простом табурете у стола сидел мужчина, на носу которого красовалось престранное устройство: стеклышки в медных ободах, прикрепленные к ушам. Внимательно приглядевшись, можно было понять, что мужчина шьет. На коленях у него лежали ленточки, обрезки тканей, нитки, а иголки были воткнуты в небольшую игольницу, укрепленную у локтя. Возился он со своим делом неспешно, кропотливо, подергивая ткань, от чего та вздрагивала будто живая. Напротив него сидела со скучающим видом женщина такой яркой и привлекательной внешности, что видно было даже в полутьме. Сложно было сказать, что на ней был костюм, скорее какие-то его детали, подчеркивающие достоинства фигуры и открывающий то, что обычные горожанки скрывают. Красавица изнывала.
- Выбрось это, Портняжка. – Сморщив носик, сказала она, поддевая пальчиком край ткани.
- Какой смысл мне зваться Портняжкой и не портняжить? – спросил мужчина, поднимая лицо.
Увидев его глаза за линзами очков, женщина прыснула со смеху.
- Все равно, прозвище глупое! – заявила она, утирая слезы.
- Угомонись, Марта. Лучше проверь, как там наша маленькая гостья. – Степенно произнес мужчина, возвращаясь к своему занятию.
- Стоит за твоей спиной, - отмахнулась красавица. – Кажется, собирается огреть тебя в отместку по башке за твои злодеяния!
- О, уверен, она понимает что я желал ей добра и не будет мне вредить, иначе мне придется обшивать обшлаг сюртука свеженькой змеиной кожей. Или нет, - на распев произнес он, не выказывая тревоги. – Что же ты, девочка, проходи, садись. Найти там себе у стенки стул и поговорим, ведь ты же так яростно искала меня.

Марта манерно повела плечиком и сморщила носик.
- Да, Силье хороша в исцелении, - нехотя выдавали она с ноткой ревности. – Караван баши, которую ты так глупо позволила себе упустить в тот самый момент, когда больше всего нуждалась в ее помощи! А теперь ты не можешь даже отблагодарить её толком, но навсегда останешься у нее в долгу за её непрошенную доброту.
Щечки женщины раскраснелись, глаза гневно сверкали, но Потрняжка остановил её нетерпящим возражений жестом.
- По порядку, дорогая. Пожалуйста, по порядку. У нас тут суд, если ты не забыла. – Он посмотрел поверх очков на Альму. – Девочка, ты взяла то, что тебе не предназначалось.
Казалось, это было началом большой разъясняющей речи и мужчина даже приоткрыл рот, чтобы продолжать говорить, но его лицо озарилось внезапной идеей. Он принялся рыться в тканях, подкидывая и аккуратно переворачивая их, пока с ликующим видом не извлек на свет узкий обрез, не пригодившийся ранее. Марта ждала. По ней видно было, что это стоит ей немалых усилий.
- Так вот, - прикалывая булавками ткань, как ни в чем не бывало продолжал мужчина, - я и говорю. Ты забрала нечто, что тебе не предназначалось. Ты понимаешь, о чем я. Знаю, тебе сложно представить что-то конкретное, малышка, потому скажу конкретно.   
Портняжка одной рукой стащил очки, набрал в легкие как можно больше воздуха и заорал что есть мочи:
- Это проклятое, мать твою, кольцо на твоем мерзком пальце! – его лицо побагровело от злости.
Марта поморщилась. Мужчина прикрыл глаза, вернул себе спокойное выражение и вновь водрузил очки на место.
- Знаешь, как это плохо? – Будничным тоном поинтересовался он. – И мы сразу подумали, что тебя нужно убить, да забрать все назад. Но нет. Я подумал, что это будет весело. Знаешь, как смотреть на ребенка, который играется с ножом. Может, отрежет себе чего. Может, нет. Ты и сама должна все понимать.
Он сделал какой-то знак женщине, та поднялась и вышла из комнаты.
- Знаешь, кое-какие люди требуют твоей смерти. Ты их сильно обидела. Поэтому ты здесь. Поэтому сейчас будет суд. Ты готова защищать себя сама? Говорить от своего лица?