[indent] Когда отряд возвращается с охоты – их просят – «потемну, пожалуйста, потемну», ведь вид мёртвых голов тревожат не только асуров, но и обычных люденов, напоминая им, насколько хлипки слова о мире для тех, у кого есть превосходство. Ещё людены боятся, что злые лярвы иномирцев продолжают жить в побелевших их глазах и только выжидают, когда им подвернётся подходящий сосуд для переселения.
[indent] Когда отряд возвращается с охоты – их просят – «околицей, госпожи, умоляем», ведь лучше пускай челядь прячет свои телеса от пустых взглядов, громыхает ставнями, накрывает тряпьём дрыщавых детей, бормоча заговоры Хранителю.
[indent] Когда кто-то забывает своё место в этом мире – он оказывается здесь. Во «втором замке» Белого Ордена, Тиело, в одном из трех фортов, занимаемых рыцарями, и конкретно – в этом окровавленном, с пропавшим запахом льняном мешке.

[indent] Мешок был едва занесен над столом смотрителя форта, как последовал старушечий визг:
[indent] – Ну куда! – подбегает на костях, – Ну вот куда! Знаю я, что там, ты в корзину кидай, кидай! – изогнув бровь, но не взглянув даже в сторону черной плетеной кое-как корзины, Ярогора бросает туда голову. Старуха усаживается, доставая кучу свеженьких бумаг и чернила. – Ну, шо там за рыло? – она уткнулась в стол.
[indent] – Мейлин Агвусто, оуред, – отчиталась Ярогора, дожидаясь, когда из мешка будет вынута голова с обезображенным лицом и придётся доказывать, что это – именно тот, на чьё имя был натравлен отряд.
[indent] – Славненько, – старушка убирает бумаги в сундук и пинает корзину в другую комнату, похожую по освещенности на кладовую. Отряд непонимающе проводит её взглядом.
[indent] – Им, блядь, насрать, – сказала Яра. Кто-то из отряда, выходя на улицу, бросает шутку, что не на тот форт они работают и если богатеть, то в беззаботном Тиело.

[indent] Ярогора распустила отряд, дав им день на обкат всех пивнушечных, членов и вагин, чтобы не сошли с ума – старушка игриво махнула свернутым пергаментом, которым преимущественно во всем Ордене пользовался только форт замка – значит, завтра снова в поход.

[indent] – Не юли, – стол задрожал, треща, под тяжестью опирающегося на него рукой рыцаря, – рассказывай, кто следующий.
[indent] – Шойто, мы не читаем? – и старушке было совершенно не страшно. Она была одной из немногих грамотных членов Ордена, что была согласна работать в канцелярии. Такие береглись и ценились, поэтому длина гнусного языка у ей подобных могла измеряться акрами без риска быть укороченным.
[indent] – Не доросла, – пыталась пресечь тему Ярогора.
[indent] – Кого попало берут, прости Хранитель, – она покачала головой, присаживаясь обратно на табуретку, а рыцарь поспешил сбежать к бойнице, – вот раньше столько благородных было среди молодых, а старшие рыцари – гордость и сила! Пред ними асуры трепетали и на равных с главами были. Сейчас-то что! Пьяницы, блудницы, сироты и прочая отморозь!.. – старуха резко стихла, взглядом встречая гостей.

[indent] – Назовитесь, – сдержанный приказ был подкреплен вынутым из ножен мечом. Форт был слишком пуст, чтобы пускать посторонних.

Отредактировано Ярогора (06.02.18 14:07)

- Ну и? Какого сучьего выродка я должна тащиться с тобой в этот хлев? Они что, забыли, как я выгляжу? - шипит Тамлин, нервно озираясь через плечо. Наблюдать за тем, как она паникует, почти забавно; в обычной ситуации адмирал флота и глава аскейр нагло смеётся в лицо толпе.
Ей хочется подергать Нилу за рукав и схватить ее за руку, потому что встреча в набитом рыцарями замке явно не сулит им ничего хорошего.
Петронила велела ей одеться как можно более неброско; спокойно, без вычурных драгоценностей, кружев и оружия, но Тамлин, как обычно, наплевала на ее наставления: облаченная в лучший свой бархатный камзол, расшитый тускло мерцающими сапфирами, женщина выделялась как пятно крови на свежем снегу. За исключением, разве что, того, что это пятно было кобальтово-синим.
- А не могла ли я, к примеру, прикинуться больной и никуда не ходить? - переходя на озлобленный шепот, женщина склонила голову, почти прижимаясь к виску Петронилы губами: - Мы бы отправили им письмо о том, что я в предродовой горячке или чем там они болеют, - шумно, почти по-звериному фыркнув, она продолжила плестись вслед за своим "конвоиром", озираясь по сторонам с откровенно враждебным подозрением, - Ах, да, как я могла забыть - они же не умеют читать.
Рыцари, мимо которых с таким хладнокровием шествовала Председательница, таращились на синеволосую женщину с откровенным интересом и презрением - как уродец на весенней ярмарке, глупый, смешной и увечный, она не представляла для них ровным счетом никакой опасности.
- Я не чувствую здесь ни одного асура, - как бы между прочим пробубнила Тамора, когда они обошли очередную череду дверей, оставив за собой тощих и оборванных людишек в грязных, наспех подлатанных доспехах, - Я не смогу сделать ничего, что может нам помочь, если они застанут нас врасплох. Ты меня вообще слушаешь или нет?! - переходя на надсадный полушепот, глава аскейр ускорила шаг, а зазевавшись, едва не влепилась в огромного мужлана, шлем на голове которого подозрительно напоминал ей ведро для помоев. Не только по форме, но и по запаху.
- Это отвратительно, знаешь ли. Они что, вообще никогда не моются?
Впрочем, и на этот вопрос ответа не последовало. Они приближались к намеченной цели, лавируя между изредка снующими там и сям людьми, заинтересованно ковыряющими в зубах, когда два представителя иноземной расы сталкивались с ними лицом к лицу. Многие кривились - и не потому, что асуры были некрасивы; большая часть люденов, взращенная на россказнях о жестокости и тщеславии пришельцев, с радостью бы придушила их, не будь того иррационального ужаса, который вселяет различие их рас.
Но эти - не боялись. Эти были настроены убивать. Просто потому, что прекрасно знали, в чем заключается основная слабость их главного врага.
Достигнув массивной дубовой двери, за которой женщин ждало неизвестное, Тамора почти инстинктивно приосанилась, возвышаясь над своей спутницей на добрых полторы головы.
Что же, теперь ей придется немного помолчать. Тамлин хорошо понимала это, как и то, что любое слишком резкое движение может стоить ей жизни.

Отредактировано Тамлин (07.02.18 00:58)

[indent] Канцлер перестал улыбаться. Ярогора отпустила сундук, и звук удара об стол треском прошелся по каменным стенам. Только одна из них понимала, насколько близок момент, когда соседняя комната вместит в себя два новых тела. Бывший магистр смерила взглядом рыцаря, но, не получив зрительный отклик, сжала руки в замке на столе. Несколько раз, пока говорила Тамора, её глаза обращались к ящику с документами, словно там был кинжал, который вот-вот оживёт и вопьётся в горло иноземщине.

[indent] Ярогора тоже слышала это – равнодувшные заученные оправдания, словно в присутствии совета и писец выводит каждое слово. Людены живут недолго, и память короткая, и мозги птичьи, с чего им помнить длинные, сложные речи великих. Не заметят.

[indent] Глаза рыцаря были напряжены и открыты, немигающий взгляд держал на острии двух женщин, не мочь выбрать, кой сломать шею крепкой хваткой руки, а которой в поганый рот загнать меч. Дышать ровно становилось тяжелее.

[indent] – 1312й год. Пожар на территории Тиело, – Эмиралд похлопала рукой по крышке ящика, – сгорела таверна с десятью люденами и тремя асурами, – канцлер слегка наклонилась к Таморе, – все свидетели, в том числе асуры, описывают одну и ту же фигуру: аскейра в роскошных одеждах, что подозрительно шептался с асурами таверны и, после ухода которого, они взбесились.

[indent] Приказ. Это звучало как приказ. Очень хотелось, чтобы это звучало как приказ. Приказ к убийству. Руки подрагивали на эфесе меча. Голова пульсировала и жар передавался телу. Канцлер отдалилась от аскейра, убрав руку с сундука с документами.

[indent] – В этих стенах ни один асур не представляет опасности, – твердо сказала канцлер. – И я не тот, кому вы должны петь свои трели о суровости наказаний, терпении и невиновности, – усмехнулась, тыльной стороной ладони ударив по нагруднику рядом стоящей Ярогоры, на что та бессознательно отступила в сторону от стола так, что теперь между асурами и рыцарем нет физической преграды, – здесь нет никого, кто вынесет оправдательный приговор.

[indent] «Ни вам, ни нам», – говорит её взгляд.

[indent] – Рыцарь ‘нор Джори, – почти крикнула бывший магистр, глазами пронзая напряженную спину подчинённого.
[indent] – Я выведу их, – с трудом ответила Ярогора, сделав шаг в сторону Таморы. Своим тяжелым присутствием она указывала на свою территорию и что женщины должны отступить в сторону двери комнаты, откуда рыцарь поведёт их по коридорам форта, к выходу на пустоватую улочку Тиело.
[indent] – Надеюсь, что у вас больше нет дел на территории люденов, – расслабленно отозвалась напоследок канцлер, – а то времени совсем не осталось.

Отредактировано Ярогора (11.02.18 15:17)

- Аскейров в роскошных одеждах здесь не перечесть, но никто до сих пор не смог указать ни знаков отличия, ни чего бы то ни было более существенного, чем скупые словесные описания, - голос Таморы, до этого учтивый и мягкий, против воли меняет свой тембр, обретая присущую ловчим холодность и остроту - словно скольжение стекла по металлу в сильный мороз.
Она встает насколько возможно мягко, но даже несмотря на показную плавность ее движений, фигура главы, возвышающаяся над рыцарем и канцлером, все равно выглядит достаточно угрожающе, чтобы не принимать ее в расчет.
- Если у вас нет ничего более весомого, чтобы вменить это мне, то мы с моей спутницей вынуждены покинуть эту.. юдоль правосудия, - она помолчала, словно взвешивая фразу, которую должна была сказать следующей, - Прямо сейчас.
Аккуратно забрав руку Петронилы под свою собственную, Тамора в сопровождении рыцаря безмолвно вышла из комнаты, игнорируя желание председательницы протащить ее следом за собой.
- Знаешь, моя дорогая, - прошептала Тамора настолько подчеркнуто вежливо, словно все еще не очнулась от сухой перебранки с канцером, - У меня не настолько хорошая память, чтобы помнить всех, с кем я когда-либо оказывалась в одной постели. Но видишь ли.. - она задумчиво окинула взглядом свою несомненно юную конвоиршу, которая с немым интересом прислушивалась к их тихой беседе, - Людены никогда не привлекали меня. Как и я их, в свою очередь.
Почти подобравшись к выходу из дурно пахнущего форта, Тамлин, словно вспомнив о чем-то важном, останавливается напротив огромных ворот, запускает руку за воротник и достает оттуда длинную серебряную цепь, венчающую продолговатый сапфировый кулон с острыми, мерцающими гранями. Она оставляет Петронилу и за несколько шагов добирается до рыцаря, которая кажется ей слишком милой в своей осязаемой ярости.
Яркая цепочка тонко звенит, соприкасаясь со сталью брони, когда ловчая оставляет свой кулон на шее девушки, не успевая услышать ее протестов.
- На счастье, - искушенно хмыкает высокая синеволосая Глава, а затем тотчас же отступает прочь из форта, уводя за собой свою мрачную спутницу.